Пытливые искатели

Замечательный русский ученый времен Ломоносова Степан Андреевич Крашенинников задумал большую работу по переселению ценных морских рыб в пресные водоемы и хотел сначала опытным путем установить, насколько такое переселение возможно, в каких местах и каких именно рыб.

Больше того, если переселение окажется возможным и не будет приводить к измельчению рыб и вообще ухудшению их качества, он хотел заняться в широких масштабах разведением крупных и ценных морских рыб в специально устроенных прудах, сооруженных там, где это будет удобно и выгодно людям.

Все это Крашенинников серьезно и всесторонне продумал. Им самим и под его руководством проводился целый ряд различных работ, начиная с обследования районов, где намечалось строительство прудов, и кончая перевозкой рыбы. А перевозка тогда была очень длительная: она производилась, конечно, не в самолетах и даже не по железной дороге, а на лошадях по скверным дорогам.

Поэтому делались специальные опыты по транспортировке рыб: их помещали в наполненные водой большие бочки с отверстиями и выдерживали в этих бочках столько времени, сколько должна была бы длиться их перевозка. Была предусмотрена даже такая деталь: воду в бочках меняли точно через столько дней, сколько должен был бы продолжаться в действительности путь от одного водного источника, находящегося на маршруте перевозки рыб (озера, пруды, речки), до другого. Словом, все условия в опытах максимально соответствовали реальности.

Судя по не опубликованным полностью материалам, опытами Крашенинникова интересовался Ломоносов и подбодрял его. Это возможно: Ломоносов был другом Крашенинникова, поддерживал его и старался, насколько мог, защитить от очень сильной тогда "иноземной" партии в Академии Наук, всячески преграждавшей путь в науку конкурентам из русских. Именно Ломоносов сумел угадать в "солдаткином сыне" Крашенинникове талантливого человека и будущего ученого.

И Крашенинников действительно занял в науке очень заметное место. Посланный еще студентом в далекую и очень трудную (особенно в то время) экспедицию на Камчатку, он провел там около четырех лет и собрал ценнейшие материалы, составившие монументальную, до сих пор сохраняющую серьезное значение, книгу "Описание земли Камчатки". На нее и поныне ссылаются многие ученые, работающие в самых различных областях.

Крашенинников был географом, зоологом, ботаником, в значительной степени метеорологом, а также выдающимся этнографом. Наряду с этим он всегда интересовался приложением науки к практике. Им задуманы были работы по растениеводству, по садоводству, переселению в новые районы важнейших сельскохозяйственных культур и плодовых деревьев.

Но еще больше он, будучи по основной своей специальности зоологом, помышлял о переселении рыб. К сожалению, Крашенинников умер (в сорок два года), не успев довести начатое им дело до конца. Поэтому о работах его по рыбоводству мы знаем не столько из первоисточников - его собственных трудов, сколько из воспоминаний его родственников. Его жизнь и в особенности работы последнего периода были подробно описаны его сыном, а это описание затем в переработанном и сильно сокращенном виде начал публиковать внук ученого. Но даже из этих сжатых отрывков видно, что Крашенинникова очень сильно интересовали вопросы переселения морских, а если бы удалось, то и океанических рыб в пресноводные бассейны, главным образом в искусственные пруды. В связи с этим он предпринял основательное изучение морской воды, ее состава и свойств.

Воду эту он подвергал различным воздействиям - согреванию, охлаждению, освещению солнцем; кроме того, изменял ее состав - разводил пресной водой и, наоборот, усиливал концентрацию соли; добавлял в нее другие вещества, которые, как предполагал, могут оказывать влияние на рыб; вводил те вещества, которые, по его мнению, должны содержаться в морской воде на разных глубинах; помещал в воду различные растения и настои из них. В воду добавлял почву разного состава.

Одновременно с рыбой в эту воду помещали также других водяных животных и проводили над ними наблюдения. Цель всего этого была совершенно определенная: создать возможность получать в нужном количестве ценных рыб не только из моря, но и из находящихся тут же, так сказать, под рукой, прудов.

Параллельно Крашенинников все больше интересовался самими прудами - техникой их строительства, их устройством, уходом за ними. Крашенинников занялся сам экспериментами по строительству прудов. Рассказывали, что он сам иногда целыми неделями копался в земле, вырывал ямы различной глубины и формы, затем некоторые части их снова засыпал и закладывал, прорывал канавы, укладывал камни на дно, пробовал устраивать какие-то "подъемные плотины". Один раз он более десяти дней без перерыва провел в лесу, где были привлекшие его внимание места с родниками и ручейками.

По всему видно, что прудовое рыбоводство очень сильно увлекло Крашенинникова и в последний период стало основным предметом его занятий. До нас не дошли литературные результаты этих больших его работ, хотя ученый многое здесь оформлял в письменном виде (ряд его рукописей погиб во время пожара Москвы, куда они были частично перевезены).

Таков был один из первых этапов научной разработки пресноводного рыбоводства в нашей стране, этап, обещавший быть интересным и плодотворным, так как он был связан с деятельностью талантливейшего, широко образованного и на редкость трудолюбивого ученого.

Последователем и непосредственным учеником Крашенинникова был Иван Иванович Лепехин.

По своим интересам и характеру деятельности он во многом напоминал Крашенинникова, который во всех отношениях служил для него образцом. Подобно ему, Лепехин совершил важные в научном отношении путешествия, результаты которых и составляли его славу как ученого - натуралиста, географа, этнографа (и отчасти языковеда). Среди собранных им материалов по зоологии многие относятся к ихтиологии.

Но здесь нас больше всего интересует другая сторона его деятельности: будучи верным продолжателем своего учителя, Лепехин унаследовал и его влечение к прикладному рыбоводству. Тут он, по-видимому, сознательно стремился идти в точности (по крайней мере на первых порах) по стопам Крашенинникова. Правда, и он не оставил подробных отчетов об этих своих работах и даже почти не упоминает о них, считая, очевидно, правильным публиковать только завершенные труды. Но о нем сохранилось довольно много воспоминаний его помощников, написанных со знанием дела.

Из них видно, что Лепехин приблизительно к 1790-м годам стал подлинным энтузиастом-экспериментатором в области рыбоводства, прежде всего прудового, пытливым, неутомимым искателем.

У него было много оригинальных и по тому времени чрезвычайно смелых идей. Он создал для себя, своих исследований целую сеть небольших прудов и производил в них опыты, большую часть которых вряд ли делал кто-нибудь другой до него.

Лепехин был пионером того, что мы теперь назвали бы экспериментальной патологией рыб: он искусственно вызывал у них заболевания, чтобы проследить ход болезни, выяснить, как она распространяется, насколько опасна, как с ней бороться. Так, обнаружив однажды, что в одном из прудов две рыбы чем-то больны, он поместил их в небольшой прудик и подсадил к ним несколько здоровых. Когда одна из рыб погибла, он вскрыл ее и подверг тщательному обследованию. При этом была внимательно рассмотрена под сильным увеличением икра. Затем Лепехин проследил заразность икры, прибавляя ее к пище, скармливаемой здоровым рыбам.

Многим тогда это казалось диковинкой, и потому даже его ученики рассказывают об этом с некоторым удивлением, останавливаясь на всех подробностях таких новых для того времени экспериментов.

Любопытно одно наблюдение Лепехина: он утверждал, что болезнь протекает значительно легче, если рыбу пропустить через воду с настоем черемухи. Как мы теперь знаем, черемуха содержит фитонциды и потому обладает бактерицидными, обеззараживающими свойствами.

Лепехину была ясна необходимость аэрации воды как профилактического приема против замора. Интересно, что для этой цели он считал полезным то же устройство, которое имел в виду живший раньше его талантливый рыбовод Нартов, выходец из простого народа. Сейчас, конечно, очень трудно установить, возникла ли у каждого из них такая идея самостоятельно или же Лепехин позаимствовал ее.

Как бы то ни было, но Лепехин доказывал, что для предотвращения замора нужно вызывать движение воды при помощи механизмов. Для этого, по его мнению, следовало, где это возможно, использовать мельничные двигатели, "отвев от них движение через привода".

Аэрация при посредстве движущихся механизмов рекомендуется в современном рыбоводстве.

Лепехин специально разводил на берегах прудов различные растения, желая выяснить влияние их на пруд. Кроме того, он думал, что может оказывать свое воздействие также и характер той растительности, на которой рыба откладывает икру.

Интересовал Лепехина и такой вопрос, как влияние освещения; он пробовал, выражаясь современным языком, удлинить для рыб световой день, устраивая над прудами искусственное освещение. Выяснял он действие на рыбу и воздуха и содержащихся в нем примесей, для чего производил задымление - по трубам отводил в пруд дым.

Он интересовался составом ила, который рассматривал под сильным увеличением, а также производил над ним химические опыты. Ил из разных прудов он смешивал, полагая, что можно искусственно создать наилучший для рыб состав ила.

Зимой Лепехин размораживал лед на прудах, раскладывая костры.

Большое значение придавал Лепехин составу рыбного населения прудов. Он рекомендовал в пруды с крупными и сильными нехищными рыбами по временам пускать щук для истребления мелких, неценных рыб. Целесообразность этой рекомендации ученый проверял опытным путем: пустив щуку, он потом вскрывал ее, чтобы узнать, каких рыб она поедала.

Лепехин делал опыты по замораживанию рыб, помещая их в сравнительно небольшую посуду, которая ставилась в толщу льда. При этом прослеживались состояние и поведение рыб по мере замерзания воды в посуде. А одновременно делалось и противоположное: рыбу помещали в посуду, которую медленно подогревали. Производились и более тонкие исследования: воду подогревали очень медленно, так что сколько-нибудь заметное повышение ее температуры наступало в течение не минут или часов, а дней.

Пытался Лепехин выяснить влияние и таких факторов, как давление воды, для чего собирался сконструировать "водяной силомер".

К сожалению, в имеющихся воспоминаниях о Лепехине не всегда дается ясное представление о сущности и целях его опытов; одни из них описываются чрезвычайно подробно, о других же лишь глухо упоминается. Так, говорится, что он производил опыты с известью, но не ясно, для чего, сколько и как вносил известь в пруды. Отмечено также, что он для чего-то делал взрывы в прудах (возможно, для выяснения опять-таки того, как действует на рыб давление). Вскользь упоминается, что Лепехин брал рыбу из разных прудов и производил какие-то перемещения ее, а вместе с ней и ее икры.

Подобно Крашенинникову и наверное под его влиянием, Лепехин помышлял о перемещении рыб соленых вод в пруды. В связи с этим он изучал жизнь и особенно передвижение морских рыб, для чего неоднократно ездил на море. Один год он провел без перерыва 50 дней в устье Дона.

Лепехин, как уже говорилось, имел много собственных прудов. Страсть к рыбоводству, к прудам, как рассказывают, и послужила причиной его смерти: в одном из приобретенных прудов он добился необычайного обилия рыбы, совершенно небывалого до тех пор. Это, как говорят его биографы, вызвало зависть бывшего владельца пруда, тоже энтузиаста, который решил уничтожить пруд или рыбу в нем, для чего устроил в пруду взрыв. Во время взрыва не ожидавший его Лепехин получил травму и вскоре умер,

Меньше известно о последователе Крашенинникова, младшем современнике Лепехина - Николае Яковлевиче Озерецковском. Подобно обоим этим ученым, Озерецковский был универсалистом - ботаником, зоологом, географом, минералогом, а также медиком и филологом. К рыбоводству, помимо наблюдений над жизнью и распространением рыб (преимущественно в северных морях и больших озерах - Ладожском, Онежском, Ильмене, Селигере), имеет отношение замысел Озерецковского выяснить влияние среды, точнее - характера водоема на рыб.

Для этого он брал рыб одного и того же вида, возраста, веса, упитанности и взятых из одного и того же водоема, метил их и помещал в более или менее отграниченные водоемы разного типа - искусственные пруды, небольшие озера, заливы рек и др. и следил, как на них действует пребывание в данном месте. Этим он занялся уже совсем на склоне лет - на 76-ом году жизни и, по-видимому, не успел сделать какие-нибудь определенные выводы, но обследовать ему удалось большое количество рыб: в его бумагах сохранились данные о десятках экземпляров рыб, выловленных из разных водоемов.

Озерецковский, как и его предшественники (и тоже, надо полагать, не без влияния их), думал о переселении особенно ценных морских рыб в более близкие и доступные пресные водоемы, но имел в виду не столько пруды, сколько небольшие реки и заливы. Как можно понять из сохранившихся его рукописей, ему казалось, что пруды менее пригодны для этого потому, что они представляют собой искусственные водоемы, а следует ориентироваться на естественные, сообщающиеся с морем и сохранившие некоторые общие с ним особенности водоемы.

Ученым того же периода, но еще более крупного масштаба был Петр Паллас. Ему принадлежат исключительные заслуги в описании фауны нашей страны, особенно птиц. Что касается рыбоводства, то к нему из печатных работ Пал ласа имеют отношение посвященные рыбам разделы его громадного "Описания животных российско-азиатских". Но есть серьезные основания полагать, что он, кроме того, занимался и вопросами прикладного рыбоводства. Это видно из того, что в своих работах по "зоофитам" он несколько раз ссылается на результаты, достигнутые им в прудовом рыбоводстве. А результаты эти, как видно, были значительны и интересны. Паллас, например, производил опыты над икрой "карпия" и, воздействуя на нее, добился получения небывало крупных экземпляров рыб.

Много и серьезно занимался вопросами рыбоводства поражающий широтой своих интересов Андрей Тимофеевич Болотов (1738 - 1833) - писатель, естествоиспытатель, производивший, между прочим, микроскопические исследования, один из основоположников астрономии.

Наряду с другими отраслями сельского хозяйства он интересовался и разведением рыбы.

Болотов успешно работал над усовершенствованием прудов, гидротехнических сооружений, рыбоводного оборудования; он внес предложение, касавшееся ухода за прудами (борьба с заиливанием и зарастанием), рационального использования прудовых площадей, повышения рыбопродуктивности прудов, содержания рыбы в них, наконец, транспортировки живых рыб.

Болотов занимался рыбоводством и практически, выращивал рыбу в прудах. Но при этом он всегда был в курсе и новейших успехов рыбоводной науки как у нас, так и за рубежом. Однако, внимательно следя за развитием зарубежного прудоводства, он всегда стремился использовать и все лучшее, созданное в России.

Некоторые его идеи, например о засеве прудов культурными растениями, о кормлении рыб искусственными кормами, были воплощены в жизнь спустя десятки, а то и сотню лет и оказывались глубоко плодотворными.

Привлекали его внимание и теоретические вопросы, такие, как классификация прудов. Кстати, и здесь он намного опередил свое время и предвосхитил то, что было предложено другими учеными, в том числе западноевропейскими, лишь через много десятков лет. Его "наставления" также не раз перекликаются с гораздо более поздними инструкциями, вплоть до издаваемых в наше время.

Интересно, что из рыб Болотов особое внимание уделил карпу. Здесь им высказано много интереснейших соображений.

Вообще в целом ряде случаев Болотов впервые правильно подошел к решению тех или иных вопросов, первый провел наблюдения, имеющие важное практическое значение (например, над питанием карпа в зимнее время).

На Полтавщине жил отставной офицер Люперсольский, герой войны 1812 года и землевладелец. Он занимался рыбоводством, причем не только достиг очень больших уловов в прудах, но интересовался (очевидно, одним из первых) вопросами удобрения прудов.

Он выделил два пруда специально для опытов и в один из них вносил различные удобрения - "девять составов", что дало большой эффект. В другом пруду Люперсольский высевал в течение ряда лет разные растения и в конце концов выбрал такие из них, выращивание которых весьма благоприятно сказалось на рыбе, на продуктивности прудов.

Люперсольский тщательно, подробно описывал свои опыты, и его описания сохранялись в течение многих лет в архивах, не вызвав, к сожалению, почти никакого внимания. Во время гражданской войны бумаги Люперсольского сгорели. Но в последние предреволюционные годы с ними познакомился харьковский инженер и любитель-рыбовод Барвинский и воспроизвел частично опыты Люперсольского. При этом подтвердилась эффективность рекомендаций Люперсольского.

С ростом научной мысли в нашей стране развивается и научное рыбоводство. Правда, многие русские ученые уделили внимание разведению рыбы только, так сказать, "по совместительству".

Очень много было сделано в русской науке академиком Карлом Бэром. Главным предметом его деятельности являлась эмбриология; исследовал он и эмбриональное развитие рыб. Но, кроме того, Бэр не чуждался и практических вопросов рыбоводства. Он изучал рыболовство, кроме Каспийского моря, на Чудском озере, обследовал рыбные промыслы на Волге. Есть у него выдающиеся работы и по истории рыболовства в России.

В истории биологической науки почетное место занимает профессор Московского университета Рулье, живший в первой половине прошлого столетия. Важнейшая заслуга Рулье, сделавшая его имя известным, заключается в том, что он еще до Дарвина говорил об эволюции как об основном законе природы. Но Рулье был не только естествоиспытателем-теоретиком; он читал "приватные лекции" (у себя на дому), тему которых формулировал как "благоустройство жизни со стороны природы". Некоторые из лекций посвящались и разведению рыбы. В них говорилось "о простейших способах умножать рыбу в прудах и улучшать достоинства ее в реках и больших озерах".

Еще несколько столетий назад в Киргизии народные умельцы - рыбоводы занимались искусственным оплодотворением икры. Подробности этого, к сожалению, остались почти неизвестными. А сто с лишним лет назад, в 1854 году, в селе Никольском бывшей Новгородской губернии молодой русский рыбовод Владимир Павлович Врасский с успехом провел опыты по искусственному оплодотворению икры форели. На следующий год под его руководством был построен первый у нас рыбоводный завод, где разводили форель, лосося, стерлядь.

Врасский предложил сухой способ оплодотворения икры, который стал всемирно известным под названием "русского способа". Он же установил важный для рыбоводства факт - доказал, что при низкой температуре можно долго сохранять сперму производителей рыб (лосося). Врасский сконструировал специальное судно для перевозки живой рыбы.

Созданный Врасским завод был лучшим в Европе. О нем говорилось в документах министерства:

"Пусть французы возносятся тем, что их Гюнингенское заведение великолепнее всех на свете; пусть немцы гордятся Мюнхенским заведением, но эти заведения не соединяют в себе тех удобств, которыми обладает Никольское заведение. В этом последнем соединены все качества, необходимые для успешного развития дела".

Такую же высокую оценку дала заводу комиссия, состоявшая из крупных ученых. Известный уже нам Рулье, бывший ее членом, писал: "резко отмечен целесообразностью своею, простотою и сравнительною дешевизной устройства... Заведение... по характеру своему решительно первое не только в России, но и из первых за границею".

О Врасском, несмотря на то, что он умер совсем молодым, знали во многих странах. Он удостоился почетных наград - золотых медалей Московского общества сельского хозяйства и Парижского общества акклиматизации животных.

Одновременно с Врасским прославился Малышев, медик по специальности, который произвел искусственное оплодотворение и инкубацию икры налима. Он тоже был награжден золотой медалью Парижского общества акклиматизации.

После Врасского руководителем завода стал M. К. Репинский, при котором впервые в мире было осуществлено выращивание молоди сига в массовом количестве. Вскоре после этого академик Овсянников произвел - тоже впервые - опыты по оплодотворению икры стерляди.

Это было только начало целой серии достижений русского рыбоводства в области искусственного оплодотворения. Так, H. А. Бородин произвел оплодотворение икры севрюги, а затем осетра, И. H. Арнольд - икры каспийского пузанка и сельди- черноспинки, В. К. Солдатов - икры кеты, И. В. Кучин - икры белорыбицы.

Это были первые в истории мирового рыбоводства опыты, увенчавшиеся успехом.

Но еще гораздо раньше, уже в 1840-х годах, за десять лет до открытия Врасского, о возможности искусственного оплодотворения рыбы говорил русский ученый Калениченко (профессор Харьковского университета), врач по специальности, но занимавшийся и рядом других наук. Калениченко не оставил по этому вопросу печатных трудов, но в своих лекциях, касаясь рыб, не только указывал на возможность искусственно оплодотворять икру, но говорил, что сам он уже выполнил "некоторые к тому приготовительные работы".

Энтузиастом организации прудов был и другой харьковский профессор - зоолог А. Ф. Брандт. Не оставив больших работ по рыбам, он, однако, много приложил усилий к строительству прудов. Правда, эти усилия, как он сам жаловался, часто "разбивались о стену безучастности, противления, иронии".

Выдающуюся роль в развитии рыбоводства сыграл предложенный А. Н. Державиным способ обесклеивания икры (отмывкой в воде с примесью ила). В результате его применения во много раз уменьшилась гибель икры при инкубации.

К числу наиболее крупных зоологов и ихтиологов современности принадлежит академик Лев Семенович Берг. Этот талантливейший ученый был биологом и географом и в обеих областях занял почетное место. Среди многих (более 700) его исследований есть фундаментальные монографии о рыбах Амура, Оби, Байкала, Туркестана, Колымы, рыбах всей нашей страны, рыбах пресных вод СССР и сопредельных стран (классическое трехтомное исследование). Его интересовали анатомия и эмбриология рыб, их география, палеонтология рыб. Берг был одновременно глубоким исследователем и организатором изучения вопросов, касающихся рыбоводства. Он долго работал смотрителем рыболовных участков.

Берга с полным основанием считали главой советских ихтиологов.

Серьезнейшим специалистом по рыбоводству был О. А. Гримм. Среди русских ученых-рыбоводов он выделялся тем, что больше всех других уделял внимания прудовому рыбоводству. Он составил первое русское руководство по прудовому рыбному хозяйству - "Беседы о прудовом хозяйстве". Гримм предложил свои способы выращивания рыб в прудах. Он выдвинул принципы конструирования ряда устройств в прудах. Им же предложена классификация прудов, принятая в настоящее время: он различал пруды в зависимости от их водоснабжения: родниковые, речные, ручьевые и атмосферные.

Очень много сделал Гримм для организации практической работы по рыбоводству. Вообще, будучи формально зоологом, он почти все свои силы отдал рыбоводству, причем с практическим уклоном.

Особенно много в области прудового карпового хозяйства работал Иван Николаевич Арнольд.

Ему принадлежала идея продвижения карпа на север (до широты Ленинградской области и даже севернее) и о выведении для этого особой холодоустойчивой расы карпа. Осуществляя эту идею, он доставил на Никольский рыбоводный завод диких сазанов из высокогорного озера Тапараван в Грузии и получил гибридов от скрещивания их с карпом галицийской породы.

Полученные в 1933 - 1935 гг. два поколения гибридов не только отличались гораздо более крупными размерами, но и оказались более зимоустойчивыми по сравнению с галицийским карпом и менее восприимчивыми к заболеваниям.

Профессор Арнольд работал над такими важнейшими для карповодства вопросами, как минеральное удобрение карповых прудов, зимование сеголетков и кормление карпов.

Он впервые применил для удобрения прудов суперфосфат из хибинских апатитов. На малоплодородных глинистых почвах такое удобрение дало большой эффект: благодаря ему удалось повысить естественную продуктивность прудов с 110 - 120 килограммов на гектар до 200 килограммов и больше.

Опыты по удобрению прудов минеральными удобрениями в производственном масштабе ученый проводил в рыбхозах Белорусской ССР.

Здесь по его предложению пруды впервые были удобрены сильвинитом из Соликамских месторождений вместо дорогого заграничного полуфабриката - 40-процентной калийной соли.

Профессор Арнольд разработал новый метод безазотистого удобрения прудов, гораздо более простой и выгодный, чем способ Гофера.

В результате его работ был разработан и установлен режим зимовальных прудов в северных условиях и намечен стандарт для зимующих сеголетков карпа. Это дало возможность обеспечить северные карповые рыбхозы своим посадочным материалом и отказаться от дорогостоящих закупок годовиков в других, более южных районах.

Уже в 1939 году благодаря рекомендованным И. H. Арнольдом мерам удалось достигнуть рентабельности северных карповых хозяйств.

И. Н. Арнольд был выдающимся педагогом. С 1921 года он читал курс прудового хозяйства в Ленинградском рыбопромышленном техникуме, а в Ленинградском университете - курс общего рыбоводства.

Всем сказанным не ограничивается деятельность этого энтузиаста рыбоводства. Он известен как переводчик многих ценных зарубежных работ по рыбоводству и рыболовству. Переводя иностранную литературу, он всегда относился к ней критически.

Общий список его трудов насчитывает около 160 отдельных названий. Вопросам рыбоводства Арнольдом посвящено 58 научных трудов, из которых многие (особенно по колхозному прудовому хозяйству) долгое время являлись незаменимыми руководствами, например "Общедоступное руководство по рыбоводству", "Сельскохозяйственное рыбоводство", "Основы прудового хозяйства", "Как использовать озера и пруды в колхозах" и много других.

Как рыбоводная наука, так и практическое рыбоводство имеет в нашей стране большую и интересную историю. Наиболее славным периодом этой истории являются советские годы, когда наука получила у нас небывалые возможности для своего развития, а практика полностью поставлена на службу народу, удовлетворению потребностей трудящихся.

Развитие рыбоводства приобрело в наши годы такое значение, какое никогда еще ему не придавалось. Оно пользуется всемерной поддержкой государства. Из любительского занятия, развлечения богатых людей, каким нередко бывало рыбоводство в старой России, оно превратилось в важную отрасль сельскохозяйственного производства и рыбной промышленности. Рыбоводство становится предметом широкого и углубленного изучения многими научными работниками и специально для этого созданными исследовательскими учреждениями.

Мы, советские люди, гордимся великими учеными-рыбоводами - нашими соотечественниками, которые внесли в сокровищницу мировой науки такой вклад, который действительно является неисчерпаемым, ибо им пользуются и будут пользоваться ученые всего мира.

Советские ученые-рыбоводы, используя наследие основоположников рыбохозяйственной науки, руководствуясь и применяя на практике передовую советскую биологическую науку, в основе которой лежит учение великого преобразователя природы И. В. Мичурина, добьются невиданных урожаев рыбы, снимаемых с водных "полей", по площади которых наша Родина занимает первое место в мире.