Первопроходцы Северного морского пути (Белкин С.)

Норденшельд родился в 1832 г. в семье крупного ученого, директора Горного департамента Финляндии. Весной 1853 г. он блестяще закончил Гельсингфорский университет, в награду за это отец взял юношу с собой в путешествие на Урал.

После этого путешествия молодой Норденшельд решил посвятить себя минералогии. Уже тогда будущий ученый понял, какое широкое поле деятельности может дать ему исследование бескрайних просторов от Урала до берегов Тихого океана.

Однако начавшаяся Крымская война надолго отдалила осуществление планов Норденшельда. Чтобы не терять время зря, он углубился в теоретические исследования, написал ряд книг, некоторые получили высокую оценку научной общественности.

Вскоре способного исследователя пригласили преподавать физику и математику в Гельсингфорский университет, но его карьера оказалась недолгой. Как-то на банкете он неодобрительно высказался о политике царского правительства, и его по доносу уволили из университета (напомним, что на время описываемых событий Финляндия входила в состав Российской империи).

Норденшельд едет в Германию, где устанавливает контакты с крупнейшими минералогами, геологами, химиками и, вращаясь в высоких научных сферах, пополняет свои знания. Но, и здесь занимаясь чисто теоретической работой, Норденшельд на оставляет свою идею - совершить путешествие по Сибири, к берегам Тихого океана.

Тем временем политическая атмосфера в России заметно улучшилась. Окончилась Крымская война. Готовились либеральные реформы и прежде всего - отмена крепостного права. В этой ситуации Норденшельд счел возможным вернуться в родной Гельсингфорс. И действительно, на родине ему предоставили работу в университете, где через год он получил докторскую степень. Но ученый переоценил либерализацию в России. Ровно через год на встрече с группой шведских ученых он выразил надежду, что когда-нибудь и у него на родине ученые смогут высказывать свои мысли столь же свободно, как и их шведские коллеги. Этого оказалось достаточно, чтобы над Норденшельдом снова начали сгущаться тучи. И он уехал в Швецию, как ему казалось, на несколько месяцев, но получилось, что навсегда.

В Швеции имя Норденшельда было хорошо известно, и ему сразу же предложили почетный пост помощника директора Государственного музея, где на него возложили обязанности заведования минералогической коллекцией. Разумеется, как истинный ученый, Норденшельд делал все от него зависящее, чтобы постоянно пополнять эту коллекцию, для чего он организовывал экспедиции на Шпицберген, Гренл андию и другие труднодоступные земли.

Во всех этих экспедициях Норденшельд участвовал лично, и каждое новое путешествие давало ему не только бесценный научный материал, но и богатейший практический опыт организации и подготовки трудных походов, работы с людьми, закаляло волю, формировало характер подлинного покорителя Арктики.

В одном из путешествий произошла встреча Норденшельда с удивительным человеком - русским золотопромышленником Михаилом Константиновичем Сидоровым, который всю свою жизнь посвятил тому, чтобы привлечь своих соотечественников к освоению богатства русского Севера. Свои немалые доходы от открытых им приисков он пожертвовал на научные предприятия и, в частности, снарядил несколько морских экспедиций из Европы к устьям Оби и Енисея.

В Тромсе, где состоялась встреча Сидорова с Норденшельдом, золотопромышленник занимался поисками кораблей, подходящих для плавания по северным морям в сибирские реки. Русский предприниматель предложил Норденшельду возглавить экспедицию.

Эта встреча еще раз утвердила Норденшельда в мысли о необходимости организации большого плавания на Восток. Разумеется, он принял предложение Сидорова. Но пока решался вопрос о разрешении иностранным судам входить в русские реки Обь и Енисей, срок фрахтования закончился, и облюбованные Сидоровым суда отправились на промысел китов.

Казалось бы, предприятие лопнуло, но Норденшельд не забыл своих встреч с Сидоровым и через год напомнил ему о себе, подтвердив свое согласие отправиться в экспедицию по северному морскому пути. Сидоров немедленно обратился в русское географическое общество с предложением организовать большое морское плавание под руководством опытного полярного исследователя Норденшельда и попросил употребить на организацию этой экспедиции те 3700 руб., которые он ранее внес на одно из неосуществленных научных предприятий. Однако русское географическое общество отказало в поддержке.

Узнав об этом, Норденшельд решил совершить санный поход к Северному полюсу. И хотя главная цель в этом походе не была достигнута, ему удалось сделать немало замечательных открытий: обнаружить космическую пыль в глубине ледникового щита на подступах к полюсу и др.

В начале 70-х годов Норденшельд организовал повторную экспедицию на о. Шпицберген. Все эти путешествия принесли ему заслуженную славу замечательного исследователя, блистательно сочетавшего теоретическую работу с практической деятельностью.

Однако многочисленные походы и плавания под командованием Норденшельда были не более чем прологом к тому выдающемуся морскому путешествию, которое явилось значительной вехой в истории географических открытий и завершилось прокладкой жизненно важной для человечества судоходной линии: Северного морского пути.

Надо сказать, что идея отыскания самой северной морской "магистрали" зародилась едва ли не тысячу лет назад. Установлено, что уже в XI в., если не раньше, выходцы из Древнего Новгорода осели на берегах Белого моря, за что их стали называть поморами, и начали постепенно продвигаться на восток до Уральских гор. В XIII в. они владели практически всем Мурманом, в XV в. открыли Новую Землю и освоили морской путь до Оби. К середине XVII в. русские открыли все участки Северного морского пути. Это особо подчеркивал в своих исследованиях Норденшельд: "Настоящие познания о северном побережье Азии в целом были получены только благодаря открытию Сибири русскими".

Можно без преувеличения сказать, что вряд ли замечательное плавание Норденшельда стало возможным, если бы не активная поддержка и участие русских людей, и прежде всего сибирского купца и золотопромышленника Александра Михайловича Сибирякова. Так, же как и М. К. Сидоров, Сибиряков считал освоение Северного морского пути "великим делом не только для Сибири и всего Севера, но и для всего государства" и оказывал материальную и всякую иную помощь тем, кто занимался изучением северных территорий России и ее северных студеных морей.

Сибиряков хорошо понимал, насколько выгодно для развития торговли освоение Северного морского пути, и поэтому смело вложил в предприятие Норденшельда изрядную сумму денег. Немалую помощь оказали экспедиции шведский капиталист О. Диксон, именем которого назван порт у впадения р. Енисей в Ледовитый океан, и шведский король Оскар II.

Свои экспедиции Норденшельд планировал с исключительной тщательностью. Основным залогом успеха он считал хороший корабль и хорошо подобранную команду.

После долгих поисков Норденшельд остановил свой выбор на парусно-паровой шхуне "Вега"; построенной в Германии в 1872- 1873 гг. специально для рыбных и звериных промыслов для акционерного общества "Ледовитый океан". Длина судна составляла 43,4 м по палубе и 37,6 м по килю, ширина - 8,4 м, осадка - около 5 м, валовая вместимость - 357 peг. т, чистая вместимость - 299 peг. т. Корпус судна был изготовлен из лучших пород дуба, ели, мачты - из ели. Поверх корпуса была сделана специальная ледовая обшивка.

Плавание парохода 'Вега'

Помимо парусной оснастки, на судне была паровая машина Вольфа мощностью 60 л. с., которая обеспечивала ход 7,5 уз. Под парусами корабль развивал скорость до 9-10 уз.

На "Веге" была установлена достаточно мощная паровая лебедка. На палубе располагались две шлюпки и паровой катер. В трюме стояли железные цистерны для пресной воды и угля. Эти цистерны, плотно прилегавшие к днищу и бортам, выполняли дополнительную функцию: усиливали прочность корпуса, повышали его сопротивляемость сжатию во льдах.

"Вега" отличалась добротностью, крепким корпусом и отменными мореходными качествами.

Для подготовки к рейсу корабль поставили на шведскую военно-морскую верфь г. Карлскруна. Здесь судно оснастили множеством приборов для астрономических, геологических, физических и других исследований.

С особой тщательностью подошел Норденшельд к подбору экипажа для столь ответственного путешествия. В состав научной группы экспедиции, помимо самого Норденшельда, видного специалиста по минералогии, тонкого знатока Арктики, вошли Ф. Р. Чельман, доцент по ботанике, и А. И. Стуксберг, крупный специалист по зоологии. Судовая команда была в основном укомплектована моряками военно-морского флота Швеции, и в этом плане задачу Норденшельда существенно облегчил шведский король. Он разрешил выплачивать офицерам и матросам, добровольно участвовавшим в экспедиции, такое жалование, какое они получали бы, находясь на военной службе.

В состав экспедиции вошли также несколько иностранцев: лейтенант датского флота А. Говгард, лейтанант итальянского флота Дж. Бове. А поскольку основная часть пути пролегала вдоль русских берегов, Норденшельд пригласил для участия в плавании переводчика - поручика русской гвардии О. Нордквиста, который, помимо своих основных обязанностей, должен был помогать в проведении зоологических исследований. Кроме научной группы и судового экипажа, в плавании приняли участие три профессиональных зверобоя. Всего на борту "Веги" находилось 30 человек.

Король помог Норденшельду еще в одном немаловажном вопросе. Он распорядился выдать для экспедиции провизию из запасов флота: на сумму до 10 тыс. крон бесплатно, а то, что сверх этой суммы, - за деньги.

Понимая, что при всех стараниях "Вега" не сможет принять того количества угля, какое потребуется для преодоления расстояния от берегов Норвегии до Тихого океана с учетом возможной зимовки, Норденшельд и Сибиряков применили принцип многоступенчатости ракеты. В качестве дополнительного судна- носителя Сибиряков специально построил пароход "Лена", который по замыслу организаторов экспедиции должен был идти вместе с "Вегой" до р. Лена, а там передать на "Вегу" запас угля. Кроме того, "Лена" предназначалась также для ведения ледовой разведки. В отличие от деревянной "Веги" корпус "Лены" был изготовлен из отличной бессемеровской стали по чертежам известного финского инженера Р. Рунеберга.

В самый последний момент двухступенчатую систему "Вега" - "Лена" дополнили еще одной ступенью. Дело в том, что Сибиряков, за научными целями никогда не забывавший о своих коммерческих делах, снарядил на восток еще два судна: пароход "Фразер" и парусник "Экспресс" с грузом хлеба до Енисея. Так получилось, что после погрузки хлеба и некоторых других европейских товаров в трюмах осталось свободное место, и Сибиряков принял разумное решение догрузить эти суда углем для "Веги".

Пароходы 'Вега' и 'Лена' у мыса Челюскин

Таким образом, в дальний поход стартовала как бы трехступенчатая ракета: суда первой ступени "Фразер" и "Экспресс" должны были отделиться в устье Енисея, судно второй ступени "Лена" - в устье Лены, после чего "Вега", имея на борту изрядные запасы угля, полученные с трех судов, могла более или менее спокойно продолжать свой путь к заветной цели.

Столь остроумное решение в значительной степени предопределило успех предприятия.

Надо сказать, что участие в плавании на восток сразу четырех судов имело и другое не менее важное значение. Тот факт, что три судна являлись не экспедиционными, а грузовыми, придал научному предприятию Норденшельда практический характер и знаменовал начало освоения Северного морского пути для решения чисто транспортных задач. Сам Норденшельд неоднократно подчеркивал именно эту сторону своей экспедиции и отмечал, что прокладка морского пути в Сибирь гораздо дешевле и практичнее, чем установление между Европой и Азией железнодорожного сообщения.

22 июня 1878 г. "Вега" направилась из порта Карлскруна в Копенгаген, где на борт загрузили продукты, затем зашла в Гётеборг, чтобы взять научную группу, оборудование и часть снабжения. 4 июля пароход покинул Гётеборг и 17 июля пришел в норвежский порт Тромсе, который, по существу, был стартовой точкой полярного путешествия. Здесь к участникам экспедиции присоединились сам Норденшельд, а также зверобои. В Тромсе погрузили уголь, пресную воду, меховую одежду и вышли в рейс.

С самого начала полярного плавания Норденшельд и его спутники вели кропотливые исследования флоры, фауны, изучали быт и нравы местного населения, наблюдали, как охотятся, ловят рыбу, бьют зверя в этом суровом краю.

В первых числах августа "Вега" приняла уголь с "Фразера" и "Экспресса", после чего эти сопровождающие суда вошли в устье Енисея. В конце августа Норденшельд дошел до мыса Челюскин. Здесь начальник экспедиции с трудом удержался, чтобы более основательно не обследовать эти загадочные места. Но это было рискованно, поскольку полярное лето было на исходе и льды в любой момент могли преградить продвижение вперед. Именно здесь произошло знаменательное событие: увидев стаи гусей, летевших с севера на юг, Норденшельд высказал предположение, что где-то к северу от мыса Челюскин есть неизвестные острова. К сожалению, у исследователя не было времени проверить свою гипотезу, и огромный архипелаг Северная Земля был открыт не в 1878 г., а только 35 лет спустя, в 1913 г.

Норденшельд торопился, и тем не менее продвижение вперед было очень медленным: сказывались постоянные туманы, а также недостаточное знание района плавания.

В ночь на 28 августа произошло прощание с "Леной": пароход свернул с полярной трассы и по р. Лене направился в порт Якутск, предварительно передав запасы угля на "Вегу". Теперь Норденшельд и его спутники могли рассчитывать только на свои силы.

На рассвете, 7 сентября, когда до Тихого океана оставалось чуть больше 100 миль, моряки увидели, что они со всех сторон окружены льдами. Норденшельд и его верный спутник - участник ряда совместных плаваний - капитан "Веги" А. Паландер предприняли отчаянные попытки продвинуться вперед. Но тут выявилось еще одно затруднение: "Вега" имела осадку около 5 м, и в поисках достаточных глубин моряки теряли драгоценные часы.

Норденшельд понял, что в этом году пробиться в Тихий океан не удастся и нужно готовиться к зимовке, долгой и опасной.

Пароход пристал к большой льдине, которая лежала на грунте на глубине 9,5 м в полутора километрах от берега. Судно было беззащитно от ветра и льдов, и если бы льдина, у которой стояла "Вега", всплыла, пароход могло раздавить.

Пришла ранняя зима. Постоянно шел снег. Сначала его ежедневно убирали, но потом отказались от этого занятия, и на палубе образовался плотно утоптанный снеголедяной наст толщиной 30 см. Он защищал палубу от мороза. С этой же целью вдоль бортов навалили большие сугробы. Для спуска с судна на льдину сделали прекрасную лестницу из самого доступного здесь материала - льда. От капитанской рубки до носовой оконечности над палубой натянули брезентовое полотно, под которым оборудовали мастерскую. Этот навес не защищал от холода, под ним гуляли ветры, но зато воздух в подпалубных помещениях становился менее спертым.

С начала октября "Вегу" стали навещать чукчи, для которых зимовка корабля была событием. Опасаясь эпидемии, команда "Веги" принимала своих гостей на палубе под брезентовым навесом. Здесь чукчей кормили, а потом устраивали обмен товарами.

В тот год зима была очень суровой, и многие чукчи умерли бы с голоду, если бы не помощь Норденшельда и его товарищей. Впрочем, участники экспедиции подумали и о себе: ведь если "Вега" будет раздавлена во льдах, их ожидает голодная смерть. Поэтому путешественники оборудовали на берегу продовольственный склад с расчетом прокормить 30 человек в течение 100 дней. И хотя склад не имел ни замков, ни охраны, чукчи ни разу не покусились на эти бесценные для их сурового края сокровища.

Помимо склада, на берегу построили "ледяной дом" - магнитную обсерваторию. Ежедневно каждый член экипажа нес в этой обсерватории вахту: 5 ч - внутри "ледяного дома", где температура не поднималась выше минус 17 °С, а час уходил на переход "к месту работы" и обратно.

Кроме хозяйственных и научных построек, сделали две проруби: одну как пожарный водоем, вторую - для наблюдения приливно- отливных течений.

Бытовые условия были нелегкими: в жилых помещениях температура опускалась до 5 °С, обшивка около коек покрывалась ледяной коркой. Но еще сильнее люди страдали от духоты и угара, когда топились печки.

Норденшельд и Паландер самым придирчивым образом следили за гигиеной и питанием, заславляли всех участников экспедиции заниматься спортом, совершать длительные прогулки и даже организовали веселые конькобежные соревнования.

Заботились они и о моральном духе зимовщиков. Каждый день раздавали "свежие" газеты, которые вышли именно в этот день и месяц... ровно год назад. На судне была большая библиотека. Много времени уделялось беседам на различные темы.

Все дни были похожи один на другой. С утра - визиты чукчей, научные наблюдения, прогулки. После обеда - снова прогулки и прием гостей. В 3 ч пополудни начинало темнеть, и гости разъезжались на собачьих и оленьих упряжках. В 6 ч вечера все работы завершались, и зимовщики проводили время по своему усмотрению.

За время зимовки по инициативе Норденшельда было совершено немало сухопутных походов в разных направлениях.

Наконец, зима подошла к концу. 18 июля 1879 г., подняв флаги, "Вега" покинула место зимовки. 19 июля прошли мыс Сердце - Камень, а 20 июля в 11 ч утра "Вега" вошла в Берингов пролив.

Обратный триумфальный путь Норденшельда лежал через Индийский океан, Суэцкий канал и Средиземное море. 24 марта 1880 г. пароход пришел в Стокгольм, совершив, таким образом, сразу два выдающихся подвига: он не только прошел Северным морским путем, но и впервые в истории обошел вокруг Евразиатского материка.

Когда "Вега" прибыла в шведскую столицу, над гаванью вспыхнул фейерверк. На специально сооруженной лестнице, которая вела к королевскому дворцу, зажглись имена 29 участников экспедиции. День 24 марта был объявлен национальным праздником Швеции.

Значение экспедиции Норденшельда огромно: был собран и обобщен богатейший материал по географии, геологии, метеорологии, ботанике, зоологии, палеонтологии, гляциологии, естественной истории северных морей и их побережья на всем пути от берегов Европы до Тихого океана. Трудами Норденшельда пользовались последующие первооткрыватели Севера, начиная с Нансена и кончая выдающимися полярными путешественниками XX в.

Благодаря Норденшельду началось планомерное освоение Северного морского пути, который в наши дни превратился в важнейшую магистраль, связывающую между собой северные и дальневосточные порты.

Подвиг замечательной промысловой шхуны не забыт и по сей день. Учреждена золотая медаль "Вега", которая присуждается за выдающиеся географические путешествия и исследования. Этой чести удостоено не так уж много кораблей. Именем "Вега" назван мыс в архипелаге Норденшельда и мыс западнее мыса Челюскин, а также пролив в районе о. Диксон.

Имя великого путешественника и ученого Норденшельда, помимо уже упомянутого архипелага, носят залив и мыс на Новой Земле, мыс и ледник в Гренландии, река в северо-западной части Канады и другие географические объекты.

Не забыт и великий энтузиаст исследования Северного морского пути А. М. Сибиряков: в честь него назван пароход, на котором замечательный ученый О. Ю. Шмидт и капитан В. И. Воронин впервые прошли Северным морским путем за одну навигацию (см. журнал "Рыбное хозяйство", 1988 г., № 11, с. 74-76).

И сегодня в каждом рядовом рейсе ледоколов и транспортных судов, следующих Северным морским путем, есть частица славы замечательной рыбацкой шхуны "Вега" и ее экипажа - отряда мужественных покорителей Севера.

Это любопытно

Охота на колюшку

Очистить воды Куршского залива от мелкого хищника - колюшки - решил рыбхоз "Кинта". Дело в том, что колюшка питается икрой и мальком лещей, карасей, плотвы и других видов рыб, которыми богаты воды залива, уничтожает планктон, другие источники питания.

Этот мелкий разбойник быстро размножается, а благодаря колючему покрытию практически неуязвим. "Охота" на него обходится рыбхозу недешево, однако затраты компенсирует хороший улов. В этом году 15 т колюшки уже проданы соседним хозяйствам, откармливающих уток.

Строится парусник

В Амстердамском порту строится копия крупного парусника "Амстердам", который в 1749 г. потерпел крушение у берегов Англии. Парусник предназначен для выставки исторических судов, которая пройдет в Голландии в конце 1990 г.