За стеклом маски

Встреча с мероу (Исаенко Л., г. Керчь)

... Очарованный постоянно меняющимся пейзажем, доверчивыми рыбами, снующими перед самыми глазами в зарослях разноцветных кораллов и горгонарий, опьяненный ни с чем не сравнимым ощущением полета, занятый поиском раковин, я несколько отдалился от товарищей.

Передвигаясь от одного кораллового куста к другому, я направлялся к группе валуноподобных продолговатых кораллов-мозговиков, гряда которых терялась в темно-синей мгле зарифного пространства. Заглядывая в укромные уголки под камни, навесы скал и зонтичных кораллов, я увлекся и смотрел большей частью только под руки, стараясь не пропустить прячущихся от дневного света ципрей, но все же боковым зрением или шестым чувством, или бог его знает, чем еще, скорей ощутил, чем увидел, среди мозговиков какую-то перемену. Я остановился, вгляделся, но ничто не предвещало опасности, и я не придал особого значения своим ощущениям.

Встреча с мероу

В колеблющемся, переливающемся, струящемся подводном мире, среди непрестанно кружащихся перед самой маской рыб и не то могло почудиться. Все же чувствовал я себя не очень уютно, показалось, сама фиолетовая тьма, начинающаяся за рифом, следила за мной холодным немигающим взглядом. Некое беспокойство охватило меня и подсознательно толкало - выйди на берег, выйди на берег, и все чудилось за спиной присутствие чего-то неведомого.

Теперь я знаю - так надо было и сделать. А тогда я внезапно оглянулся, надеясь застать врасплох следящего за мной, однако ничего, кроме безмятежного хоровода рыб, сопровождавших меня, да успокаивающего перелива лучей света, я не увидел.

Но нет, не почудилось. Продолговатый, в обхвате, как бревно или поболе, коралл - мозговик метров четырех длиной почему-то привсплыл и медленно, влекомый неведомыми силами, передвинулся в мою сторону. Очертания его были еще зыбкими, размытыми, приближался он без каких бы то ни было видимых усилий, и это было странно, непонятно и оттого угрожающе. Мозговик (я еще был уверен, что это коралл) продвинулся над светлым, песчано-коралловым грунтом и оказался на фоне темного свала глубин. Силуэт его очертился резче и вблизи оказался несколько короче. Я вгляделся, пытаясь найти что-нибудь знакомое в этом неведомом, безмолвно и неостановимо, как падающее дерево, надвигающемся чудище, продолжавшем все так же без заметного проявления движения отдельных органов всплывать и приближаться, постепенно заслоняя собой риф, но глазу не на чем было остановиться на этих округлых, обтекаемых формах...

Скала, за которую я придерживался, лишь немного не достигала поверхности, и я имел возможность дышать через трубку и наблюдать за странным существом, подплывшим почти вплотную и смотревшим на меня, вероятно, с не меньшим удивлением, чем я на него.

Только увидев глаза чудовища, я словно прозрел - это была рыба. Рыба! Но что это была за рыба! По сторонам широкой, как комод, башки виднелись два малюсеньких по сравнению с головой глаза. Они, не мигая, не угрожая, но словно оценивая, смотрели на меня. И совсем не бесстрастное рыбье выражение проглядывалось в них. В этот момент я всей душой сочувствовал кроликам и очень хорошо понимал их состояние под взглядом удава.

Рот, где же рот? Неужели это чуть волнистое, разделенное посредине черной щелью мясистое образование - рот? Оба его края терялись по сторонам головы, в раскрытом виде не каждый чемодан будет иметь такие размеры.

Я судорожно сжал нож, лихорадочно прикидывая, какой жизненно важный орган рыбы могу поразить пятнадцатисантиметровым лезвием, и, забыв о ежах, со всех сторон окружавших меня, вжался в скалу. Кричать, звать на помощь невозможно. Да и кто, чем успеет помочь? Нет, тут надо выкручиваться самому. Мероу - я вспомнил: именно так называлась рыба - ничего не стоило оторвать меня от скалы, не слишком перетруждаясь, - одним движением головы. Но то ли я стоял в неудобной для нападения позиции, то ли он был сыт или вообще не собирался нападать на меня, а просто любопытствовал - кто скажет, что за соображения шевелились в его необъятной голове? Но он меня не трогал.

Мероу остановился не более чем в двух метрах от меня и задумчиво пошевеливал округлым хвостовым плавником, напомнив мне этим движением кота, подкравшегося к воробьиной стае и принимающего решение, кого бы сподручней сцапать... И тут я заметил, что мероу, продвинувшись еще сантиметров на двадцать, снова остановился и, не спуская с меня скользящего, выжидающего взгляда, по-прежнему успокаивающе пошевелил хвостом. Он словно что-то говорил мне, но я не понимал что. И тогда, чуть поколебавшись, мероу снова подвинулся. Хотя колдовская власть его взгляда тормозила мои движения, делала их неуверенными, но если на вас медленно надвигается гора, то не очень сложно сообразить - надо отойти в сторону. И я отошел как раз в тот момент, когда мероу, удивленный моей недогадливостью, подвинулся еще. Мы не спускали друг с друга глаз. Я пятился, ощущая спиной скалу, он наступал, но, впрочем, не агрессивно. Если я приостанавливался, он притормаживал тоже, но немного погодя начинал приближаться короткими рывками, будто выталкивая меня на открытое пространство или отгоняя от чего-то.

В определенный момент я обнаружил, что мероу больше не преследует меня, и остановился, по-прежнему прижимаясь спиной к скале. Словно погруженный в глубокое раздумье о странном существе, впервые встреченном в своих владениях, он смотрел куда-то в подводную бесконечность. Я не шевелился. Наконец, приняв какое-то решение, мероу резко приоткрыл-закрыл жаберные крышки - возможно, он и до этого приоткрывал их, но я почему-то впервые обратил внимание на это движение - с такой силой, что песчаные бурунчики закрутились по дну, привсплыл, повернулся ко мне хвостом и величаво удалился, слившись с грядой кораллов-мозговиков. Я стал ему неинтересен.

Только после его исчезновения меня осенила догадка - да ведь он просто изгонял меня со своей территории! Вот в чем дело. За кого он меня принял - неважно, но мои размеры и действия, видимо, показались ему угрожающими, и он избавился от непрошенного гостя, и, надо сказать, довольно культурно.

Среди радостей жизни, которые даны человеку, радость свободы выбора, возможности проникновения за черту неизвестного далеко не последняя, даже если за нее приходится платить высокую цену. Я уверен, что именно это в конечном счете движет человеком во многих сложных ситуациях. Стоит ли искушать судьбу? Этот вопрос не стоял передо мной: кто знает, представится ли еще такая возможность? И вот...

Через минуту я вновь у той же скалы. В волнении озираюсь вокруг, стараясь не пропустить момента появления мероу, и все-таки пропускаю. Словно материализовавшийся дух океана, он снова возникает неожиданно и точно теми же движениями явно выталкивает меня за предел подвластной ему территории. На этот раз я без промедления постарался добраться до "пограничного столба", тем самым демонстрируя свою сообразительность и уважение к его праву на владение участком дна.

Дальнейшие наблюдения прервал рокот мотора шлюпки, подбиравшей расплывшихся во все стороны пловцов. Сидя в ней, я размышлял о мероу - самой крупной рыбе отряда окунеобразных из подсемейства серрановых, или каменных, окуней. Среди них есть и малыши - с палец, но есть и гиганты, изредка попадающие в тралы. Чей же покой нарушил я? Скорей всего, мне встретился таувина - этому гиганту ничего не стоит заглотнуть даже человека. Вероятность такого события подробно обсуждает Ж. И. Кусто в книге "Сюрпризы моря", в главе о возможном кандидате среди рыбьего царства на роль пожирателя библейского Ионы.

Об одной печально закончившейся встрече с подводным чудовищем, иначе не скажешь, в Порт-Судане рассказала газета "Водный транспорт" в номере за 20 октября 1979 года. В статье говорится о рыбе размером 7-8 метров. В таком случае вес ее должен быть несколько тонн, но пока что, по данным, приводимым Ж. И. Кусто, рыбы этого семейства, а именно наиболее крупные, например, квинследский каменный окунь, имели в длину 3,4 метра, но и Кусто, и другие исследователи не исключают возможности существования экземпляров длиной в 4 метра и весом более 500 килограммов.

В музее ЮгНИРО в Керчи демонстрируется несколько видов каменных окуней, в том числе и потенциальный претендент на чемпионское звание среди костистых рыб - таувина.

Встреченный мной экземпляр вряд ли был длиннее 2,5 метров - под водой все предметы сквозь стекло маски, вследствие оптического эффекта, кажутся несколько большими, чем есть на самом деле. Рыбы эти одиночные, предпочитающие проводить время в укромных подводных пещерах, поэтому самая крупная рыба, возможно, еще долго будет скрываться от людей. Наибольший экземпляр, измеренный лично мной, имел вес 350 килограммов, длина его по периметру в наиболее толстой части, за грудными плавниками, достигала одного метра семидесяти сантиметров, от кончика рыла до кончика хвоста - два метра десять сантиметров. Такие великаны добываются очень редко - один-два, редко три штуки за траление и, конечно, далеко не в каждом трале в водах Пакистана и Северо-Западной Индии. Но кто знает, каких размеров могут достигать мероу в тех местах, куда человек еще не проник со своими удочками и тралами! И как хорошо, что еще есть такие места.