Изменчивость видового состава донной ихтиофауны в восточной части Берингова моря (Фадеев Н.С., ТИНРО) (УДК 597-19(265.51))

В конце 50-х - начале 60-х годов сотрудники ТИНРО осуществляли интенсивные рыбохозяйственные исследования в Беринговом море, включая его восточный шельф, который впоследствии вошел в рыболовную зону США. Одновременно работали до десяти судов. На них проводили траловые и акустические съемки, направленные на изучение распределения и запасов камбал, сельди, трески, морских окуней и крабов. Автору статьи, участвовавшему во многих рейсах в качестве ихтиолога и начальника рейса, после длительного перерыва (последний рейс в 1974 г.) вновь удалось побывать в Беринговом море. Возглавляемая им экспедиция на РТМС "Дарвин" проводила комплекс исследований, включавших ихтиопланктонную и тралово-акустическую съемки на восточноберинговоморском шельфе.

В рыбохозяйственных исследованиях учетного характера большую информативность имеют личные наблюдения и впечатления. В связи с этим небезынтересно сравнить результаты наблюдений, которые разделяют более чем двадцатилетний период. В первую очередь это касается качественных и количественных изменений видового состава рыб и состояния донной ихтиофауны.

В 1957-1964 гг. донные траловые съемки выполнялись на судах типа СРТ и РТ. Применялся 27,1-метровый трал с горизонтальным и вертикальным раскрытием 15 и 4-5 м соответственно. Трал оснащался мягким грунттропом, в некоторых случаях добавлялась плавучесть по верхней подборе, с тем чтобы увеличить вертикальное раскрытие для более полного облова трески и морских окуней. На НПС "Дарвин" использовался донный трал 69/48 м с мягким грунттропом. Площадь облова за часовое траление первого из них составляла 0,077, второго 0,16 км² при вертикальном раскрытии 4-6 м. В 1988 г. съемка проводилась на траловом донном полигоне США площадью порядка 490 тыс. км² (169 тралений). По прошлым рейсам сравнивались только те траления, которые выполнялись на полигоне.

В первую очередь визуально впечатляет изменение встречаемости и уловов минтая. В 50-е и 60-е годы он встречался довольно редко, никогда не доминировал среди других видов, не давал высоких уловов и относился к рыбам "прилова". В 1988 г. минтай встречался почти в каждом тралении, по биомассе и численности занимал в уловах ведущее положение.

В 1957-1959 гг. (съемки за эти годы взяты в качестве эталона) встречаемость минтая составила 57,1 %, а в 1988 г.- 97,6%. Средние уловы на траление по зонам осреднения колебались от 1,2 до 205,3 кг в первом и от 84 до 793 кг во втором случае. При принятой 100 %-ной уловистости биомасса минтая на полигоне в 1957-1959 гг. составила 342,4 тыс. т, а в 1988 г.- 2300 тыс. т, т. е. увеличилась почти в 7 раз. По американским оценкам биомасса в 50-е годы составляла 1,5, а в середине 70-х годов - 6,6-9,5 млн т. По другим источникам (документы советско-американских совещаний ученых) биомасса минтая с 1964 по 1970 г. увеличилась в 6,5 раза и до настоящего времени сохраняется на высоком уровне (около 8-10 млн т). В 1988 г., поданным американской траловой съемки, проведенной одновременно со съемкой на "Дарвине", биомасса только придонного минтая оценена в 6,5 млн т (при уловистости 100%). Таким образом, визуальные наблюдения полностью соответствуют инструментальным оценкам.

Примерно такие же изменения отмечаются по треске. В 1958 г., когда я участвовал в рейсе на РТ "Огонь", треска встречалась сравнительно редко на ограниченной акватории к востоку от о-вов Прибылова. Попытки расширить район для промыслового освоения и увеличить уловы за счет модернизации трала успеха не дали. По данным съемок в 1957-1959 гг., биомасса трески была оценена в 74 тыс. т при встречаемости 47,5 %. В 60-е и 70-е годы количественные оценки и встречаемость оставались примерно такими же. В 1988 г. уловы трески были намного выше на значительно большей акватории. Треска распределялась равномерно по всему рельефу (встречаемость 88,7 %) и наряду с минтаем являлась наиболее распространенным видом. Учтенная биомасса составила более 500 тыс. т, т. е. увеличилась более чем в 7 раз, несмотря на интенсивный промысел в 70-е и 80-е годы (вылавливалось до 130 тыс. т). Численность трески увеличилась в конце 70-х годов, на 10-15 лет позже аналогичной изменчивости минтая.

Изменения противоположного знака отмечены у всех видов палтусов, особенно у черного. В 1988 г. он встречался очень редко (18,3%) и ловился единично (всего поймано 385 палтусов за 169 тралений), тогда как в конце 50-х годов он ловился так же часто, как и все виды камбал (около 60%). По съемке на "Дарвине" учтено всего 3,9 тыс. т, биомасса уменьшалась в десятки раз (в 1957-1969 гг.- около 90 тыс. т только на шельфе). По американским данным, резкое уменьшение запасов вида происходило с конца 70-х годов, что подтверждается динамикой уловов на усилие и учтенных биомасс по траловым съемкам. Общий запас на шельфе в 1986 г. составил 5,6 тыс. т против 225,6 тыс. т в 1979 г., что соответствует нашим наблюдениям. Этому предшествовали довольно высокие уловы, в 1971-1976 гг. вылавливалось по 50-70 тыс. т палтуса.

Аналогичные изменения замечены по азиатскому и американскому стрелозубым палтусам (особенно по первому виду) и их соотношению в уловах. В 1957-1959 гг. суммарная встречаемость этих видов составляла около 50 %, улов в среднем - 18 экз. Во время съемки в 1988 г. палтусы встречались не более чем в одной трети тралений. Общая биомасса первого вида составила 177 тыс., второго - 110 тыс. т. Наиболее заметные изменения произошли в соотношении этих двух видов. В конце 50-х и начале 60-х годов встречаемость и уловы азиатского и американского стрелозубых палтусов были примерно одинаковы, с незначительным доминированием первого. По съемке на "Дарвине" встречаемость азиатского вида составила всего 4,1 %, американского - 36,7%. Первый составил 4,5 % суммарной численности, а по биомассе 0,6 %. В 1957-1959 гг. это соотношение было примерно одинаковым (45,6% азиатского по численности).

Заметно меньше стало в уловах белокорого палтуса, хотя встречался он так же часто, как и прежде.

В 1988 г., как и в 60-е годы, основу уловов составляли типичные представители донной ихтиофауны - камбалы. Следует отметить, что в 60-е годы был допущен перелов доминирующего вида - желтоперой камбалы. Но после 1977 г. (были введены рыболовные зоны) в результате осуществления мер по регулированию лова численность ее стала восстанавливаться и к середине 80-х годов была выше, чем в допромысловый период. Распределение, встречаемость и уловы в 1988 г. были такими же, как в 50-е и 60-е годы. Характерно, что и особенности пространственного распределения, размерного состава всех видов камбал, в том числе желтоперой, практически остались прежними. Вместе с тем на фоне хорошего состояния запасов желтоперой камбалы очень заметно изменился видовой состав. Больше стало двухлинейной и желтобрюхой камбал, хотя доминирующее значение желтоперой сохранилось (см. таблицу).

Относительный запас желтоперой камбалы по сравнению с другими видами сократился в 1,5 раза. Примерно во столько же увеличилась доля двухлинейной, почти в 6 раз - желтобрюхой и в 1,5 раза - палтусовидной камбалы. Увеличение запаса двух последних видов происходило постепенно в течение 80-х годов одновременно с усилением интенсивности лова камбал. При этом важно подчеркнуть, что квоты по желтоперой камбале, как правило, выбираются, тогда как остальные виды, особенно палтусовидная и желтобрюхая, недолавливаются.

В 1988 г. значительно чаще встречались редкие виды, например длинноперая малоротая камбала, которая в конце 50-х годов ловилась очень редко. Появился в уловах ранее не отмеченный вид - сахалинская лиманда, что связано с расширением ее ареала в последние годы.

Встречаемость и уловы других донных и пелагических рыб (бычков, скатов, морских лисичек, мойвы, корюшки и др.) заметно не изменились, во всяком случае не настолько, чтобы их можно было оценить визуально.

Из крупномасштабных изменений следует обратить внимание на резкое уменьшение встречаемости и уловов камчатского и синего крабов, в меньшей степени всех видов крабов-стригунов. Снижение их численности настолько значительно, что является предметом специальных исследований американских специалистов.

Причины отмеченных изменений в составе ихтиофауны не до конца выяснены, но они явно неоднозначны. Нет сомнений, что изменение соотношения камбал обусловлено селективностью промысла, несовершенством квотирования уловов и других рыбоохранных мероприятий. Вылов их связывается с выполнением квоты по основному виду - желтоперой камбале.

Поскольку при зимнем промысле она составляет почти 100 %, при выборе квоты остаются недоловленными запасы других видов. Кроме того, величина квот по видам не отражает фактического соотношения биомасс. Следовало бы часть квоты оставлять на весенне-летний период, когда на отдельных участках шельфа возможен промысел двухлинейной и особенно желтобрюхой камбал с минимальным приловом желтоперой. Что касается палтусовидной камбалы, то полное освоение запасов существующими орудиями лова вряд ли возможно из-за дисперсного ее распределения.

В отношении черного и стрелозубых палтусов высказывалось мнение об их перелове. Но в эту модель не вписывается коренное изменение соотношения двух видов стрелозубых палтусов, очень близких экологически. По-видимому, происшедшие изменения можно объяснить естественной динамикой численности каждого из видов. "Вспышку" численности минтая обусловили, вероятно, внутрипопуляционные процессы. Во всяком случае, в 60-е годы последовательно появилось несколько урожайных поколений (1965-1969 гг. рождения).

Известно, что в 60-е и 70-е годы в Беринговом море лов донных и придонных рыб тралами производился практически без ограничений и с высокой интенсивностью. Уловы достигали 2 млн т, в том числе 500 тыс. т камбал. Тем не менее существенных изменений рыбопродуктивности не произошло. В связи с этим следует сказать, что бытующее среди промысловиков и некоторых ученых мнение о негативном влиянии на запасы рыб донного тралового промысла сильно преувеличено. Увеличение или уменьшение запасов отдельных видов связано или с селективным ловом, или с естественными колебаниями численности.